- Кыш. Не видите, я пытаюсь сосредоточиться!
Гадкие птицы видели, но в положение входить отказывались. Уже полчаса Теби стоически пытался добить последние сорок страниц занудной книжонки по религии. Прочитать ее было желанием, загаданным ему каким-то верующим проходимцем. А ведь сначала все было так мило и невинно – вино, свечи, игры в карты… Вот кто, кто дернул его за язык предложить сыграть на желание?! Правильно, никто не дергал. 
«Вот сиди теперь и долби этот трактат. А потом топай в храм. Идиот несчастный»
А насчет храма – это было второе желание фанатичного карточного гения. Теби решил отыграть обратно свою свободу действий, но выпитое вино сделало свое черное дело – партию он с треском продул. Тогда это не особенно его опечалило, ибо хмельная голова приятно кружилась, камин и остатки второй бутылки грели тело и душу, а монотонный занудный голос фанатика усыплял. Так он и заснул – в кресле на первом этаже, с пустым бокалом в руке и грузом в виде двух чужих желаний, тяжесть которых ему еще предстояло ощутить на собственных плечах. Он, собственно, и ощутил, причем сразу по пробуждение. Проклятущий соигрок перед тем, как съехать из отеля, оставил на столе оба желания написанными на листке бумаги вместе с пожеланием просветления безбожнику. Теби ругался и плевался, но делать нечего – карточные долги святы, особенно столь невинные и, казалось бы, нетребующие усилий к выполнению. Нетребующие, ага… Эстебан издал тихий полувскрик-полухрип и, швырнув книжку в угол, исполнил на столу что-то вроде ритуального танца. Последняя страница смялась и порвалась, но какое дело до этого было блаженствующему колдуну? Парень, казалось, окончательно погрузился в детство. Из дома он, во всяком случае, вышел вприпрыжку и насвистывая, как будто шел гулять, а не в храм, исполнять последнее, второе желание.
«Отсидеть там час. Один час, и можно уезжать из этого города белой магии. Ох, и занесла нелегкая тебя, черный колдун…»
Теби вздохнул и, привычно спрятав глаза от роскошных белозолотых стен, скользнул в храм. Встал у стены рядом с несколькими молящимися и, украдкой зевнув, принялся разглядывать покрытый фресками потолок.
«Один час, Теби. Давай просто постоим здесь один час»

Спустя где-то половину отпущенного времени Эстебан более-менее свыкся с позолоченными вензелями и статуями и рискнул оторвать взгляд от затемненного потолка. Сейчас, стоя в огромном богатом храме якобы могущественного бога он как никогда хорошо понимал, почему предпочел остаться безбожником. В сравнительной тени высоких колонн его не покидало гнетущее чувство собственной малости по сравнению с этим несомненным шедевром архитектуры. А если бы он верил, что сей шедевр возвели могучие божества, с которыми ему не сравниться уже ввиду собственного человеческого происхождения? А если бы был уверен, что они и только они управляют его судьбой, и ему ничего не дано изменить без их на то благословления? Пожалуй, ему оставалось бы либо сойти с ума, либо смириться с собственным вопиющим несовершенством и молить их о милости, и ни один из вариантов не выглядел особенно привлекательным. Размышлявший о горькой судьбе верующих Теби не сразу заметил подошедшую к нему девочку лет двенадцати на вид, облаченную в одежды служителя храма, а заметив, еще несколько секунд пытался уложить в голове смысл обращенного к нему вопроса. Наконец он заставил себя подать признаки жизни.
- Нет, леди, благодарю вас. – молодой человек поклонился, чуть улыбнувшись. – Со мной все в порядке.
С досадой отметив про себя, что этого короткого ответа явно недостаточно для человека, у которого действительно все в порядке, он добавил почти искренне:
- Я просто никак не могу дождаться вечера. Вечером я уеду из города и продолжу свой путь. Город невероятно красив, однако я нигде не остаюсь надолго.
«Прекрасно сказал. Несколько слов полуправды и ни слова лжи – хоть чему-то я научился за последние несколько лет.»
Эстебан вновь сдержанно улыбнулся девочке. Ее личико было мягким и спокойным сейчас, когда она помогала прихожанам, однако огромные, в пол-лица глаза хранили отпечаток грусти. С чего бы грустить девочке храма он не представлял, ведь они, кажется, добровольно идут служить своим богам и это приносит им радость. Однако… чего только не бывает. Теби почувствовал легкий укол жалости и внутренне ужаснулся.
«Шабранигдо вас побери, когда это я был сентиментальным?! Это все белая магия, надо отсюда сматываться, пока я не начал рыдать при виде тонущего муравья…»
Мыслей такого характера у него в голове за эти несколько секунд пролетело много, и, окончательно приняв решение на всех порах бежать из города немедленно, он мягко, как будто всю жизнь проработал в храме, произнес, обращаясь к кареглазой:
- А вот вас, в отличие от меня, что-то действительно печалит. Я могу помочь?
«Ну вот, сейчас выяснится, что ей очень хочется взглянуть на цветок, который растет там не знаю где… Попал ты, парень...», - и, еще раз взглянув в глубокие светлые глаза, Теби обреченно закончил, - «Придется тащиться за цветком».