Амелия шла между деревьев, медленно и с наслаждением вдыхая ароматный лесной воздух. Как бы то ни было, но она слегка засиделась в Сейруне, так что прогулка приносила особое удовольствие. Был, конечно, еще один крошечный повод… Повод назывался: «Беги и не показывайся мне на глаза до вечера, а лучше до завтра!». Озвучивался повод голосом отца на очень повышенных тонах, что, прямо сказать, было не совсем честно по отношению к ней. Разрушение башни стоило таких воплей, никто не мог с этим поспорить. А вот один маленький гобелен – вряд ли. Подумаешь, спалила дотла, подумаешь, триста лет висел… Где-то же она должна была тренироваться. И кто, спрашивается, был виноват, что везде понавесили этих гобеленов? Она? Вот уж вряд ли. Так что впервые в жизни отец был к ней несправедлив. Он, конечно, ощутит раскаяние и все осознает, но для этого лучше действительно вернуться завтра. Тогда он точно успеет все понять как следует.
- Показывай, что в повозке, - грубый оклик и нестройные смешки раздались где-то рядом, заставив девушку замереть.
- Прошу вас, забирайте все, только пощадите меня, - услышала Амелия глухой, срывающийся мужской голос. Жалкие, ничтожные грабители. Видимо, ссора с отцом на пустом месте была знаком судьбы. Сами небеса простерли к ней свой указующий перст и привели на место этого грязного преступления. Разве может она, Великий Борец Со Злом, пройти мимо? Конечно же нет. Но, для начала, требовалось подготовиться… По обширному опыту Амелия знала, что если они только начали рыться в повозке, то времени у нее еще навалом. Быстро оглядевшись, принцесса тяжко вздохнула над тяжкой судьбой Поборника Справедливости: все эти чахлые деревца были так себе. Ну что за разбойники, в самом деле? Неужели не могли начать грабить кого-то не у самого края леса, а где-нибудь подальше? Там хоть деревья были весьма приличные, с таких не стыдно было начинать воззывать к их совести, а тут…
После недолгих колебаний, выбор пал на наименее низкое деревце. Метров семь, не больше. Она привыкла к большему размаху, что и говорить. А это практически куст, даже неловко перед этими ребятами, презревшими честь и доблесть. Распластавшись по стволу, Амелия, не теряя времени и краем уха прислушиваясь к переговорам бандитов между собой, поползла наверх. Если бы кто-то захотел взять у нее несколько уроков по залезаниям на деревья, крыши и вообще любые возвышенности, то получил бы лучшего учителя всех времен и народов. Девушка оказалась на вершине дерева меньше, чем за минуту. Вот они, годы тренировок, необходимых для борьбы за Справедливость. Именно так, с большой буквы. Потому что этот путь не будет завершен до тех пор, пока Справедливость не воцарится всюду, вплоть до самых дальних уголков мира.
Итак, она была на верху, теперь начиналось самое важное. Тихонько прокашлявшись, Амелия вскинула одну руку вверх, другой уперевшись себе в бок.
- Ничтожные разбойники, позволившие себе напасть на этого беззащитного торговца, покайтесь сейчас, потому что уже совсем скоро карающая длань Справедливости обрушится на вас, - бандиты сначала беспокойно заозирались, а потом все же обнаружили источник звука и задрали головы, ошалело хлопая глазами. Челюсти некоторых начали медленно отвисать. Амелия, в свою очередь, выдержала многозначительную паузу и оценила силы противника. Всего семеро. Ерунда для того, кто несет свет Справедливости.
- Пришел час расплаты за все ваши преступления. Вам дан шанс получить по заслугам и встать на путь исправления, пока не стало слишком поздно! Настало время осознать, что вы несли в мир лишь зло и…
Разбойники явно устали пребывать в шоке, поэтому снизу уже начали доноситься гневные вопли. Всего Амелия не разобрала, но совершенно четко услышала «Захлопни варежку, мелочь» и «Заткнись и спускайся, малявка, сейчас мы тебе наваляем». Тяжело вздохнув и нахмурившись, принцесса скрестила руки на груди, чуть вздернув подбородок. Пусть проникнутся моментом.
- Сейчас вы расплатитесь за все во имя справедливости!
Вот сейчас начиналась са-амая ответственная часть. Ничего-ничего, уж в этот раз у нее получится. Чуть согнув колени, девушка мягко и едва ощутимо спружинила на носочках, готовясь к прыжку. Сейчас они познают все великолепие… Раздался тихий хруст, и Амелия пискнула, не успев прыгнуть вовремя. Ветка обломилась, так что траектория полета была нарушена напрочь. Спустя одно головокружительное сальто, принцесса кое-как уцепилась за нижнюю ветку, но в конце концов все же рухнула лицом в землю. О небо, ну почему, почему этот прием никогда не срабатывает…

Амелия на секунду замерла, когда его руки чуть сжали ее плечи, почти бережно отстраняя. Она почти могла это понять. Может, ему было неловко проявлять эту сторону себя в ее присутствии, к которому он еще не успел привыкнуть в ключе поддержки и постоянного присутствия. Может, она делала что-то не так, не позволяя ему побыть одному, хотя просто не могла иначе. При виде его боли, ей хотелось разделить ее с ним на двоих, но это ей, а Зелгадису могло требоваться что-то совсем иное. Например, минуты спокойствия, чтобы привести свои мысли в порядок, это тоже было возможно... Но стоило ему открыть рот, как все сомнения развеялись. И с каждым произнесенным словом, принцесса все больше убеждалась, что ему требуется срочная операция по зашиванию органов, способных исторгать звуки. По крайней мере, он бы не смог исторгать из себя эти тонны чуши, за которые хотелось его прибить. Желательно, не слишком быстро, чтобы он успел осознать, как был не прав. Девушка слушала молча, закипая с каждым мгновением. Его холодный взгляд давно перестал производить на нее хоть сколько-нибудь действенное впечатление, а вот Грейвордсу уже пора было начать замечать, что он вот-вот получит увесистый удар в челюсть. Но, кажется, он либо был слишком занят самобичеванием, чтобы разглядеть опасность, либо просто наотрез отказывался работать с намеками, если речь шла о ней. Ну, что тут скажешь, сам виноват.
Стоило Зелгадису закончить, напоследок усугубив свое положение попыткой отправить ее домой, как на его макушку увесисто обрушился девичий кулак.
- Придурок. Идиот. Кретин, - излила душу Амелия, сопровождая каждое слово хорошим ударом в челюсть. - Вам лучше не открывать рот, господин Зелгадис, потому что молча Вы кажетесь очень умным. А на самом деле просто дурак! - закончила свою мысль девушка, как следует двинув ему под дых. И вот теперь ему лучше было начать слушать, потому что ее любимый Висфаранк еще никто не отменял.
- Сколько можно твердить одно и тоже? Снова и снова, каждый день, я повторяю, что мне все равно, а Вы убеждаете меня, что знаете лучше. Так вот, Вы ничего не знаете. И если Вы боитесь рискнуть... попытавшись, то я не боюсь. И я никуда не пойду, ни домой, ни уж тем более искать "того, кто мне понравится, но внешне не будет противен". Потому что никакого отторжения от Вашей внешности я не испытываю, - Амелия чуть закусила губу, даже почему-то слегка краснея. Что за глупости? Да, он нравился ей и вот таким, это ведь было настолько очевидно. Впрочем, судя по всему, не для Зелгадиса. - Так что никуда уходить я не собираюсь. А если Вам так не терпится от меня избавиться, придумайте аргумент получше. Надеюсь, это предельно ясно?
Принцесса сощурилась, дожидаясь утвердительного кивка. Все-таки с Грейвордсом можно было быть уверенным в одном: если бы он хотел остаться один, без нее, он бы непременно это сделал, любым возможным способом. А если не сделал, значит, и не хочет. По крайней мере, не так сильно, как он говорит. И одно это давало Амелии достаточно упертости, чтобы быть рядом и продолжать пытаться объяснить ему самые простые вещи.