Зел остановился. Повернулся в Мираделле, вглядываясь ей в глаза, пытаясь понять что-то, неуловимо проскальзывающее на периферии его и её сознания, уловить отголоски чувства, испытываемого ею, когда она озвучивала эту свою последнюю фразу. Он терпеть не мог любое нытьё, особенно в моменты, когда надо было дело делать, а не сопли распускать, однако, кажется, в его спутнице сейчас появилось что-то новое. Что-то, что даст ей силы идти дальше, невзирая на любые препятствия. И, если так… То оно стоило того, чтобы задержаться в её компании подольше.
На самом деле Зел очень плохо умел обращаться с девушками. Во всех смыслах, сколько их ни отыщется. Он их не понимал, у них было полно личных заморочек, у каждой – свои. Они шутили с предельно серьёзным видом и говорили важные вещи с легкомысленной улыбкой. Они переживали из-за мелких недочётов в своём внешнем виде так, будто миру угрожал крах. Они попросту вводили его в ступор и растерянность. А, когда пытались сблизиться с ним – он никак не мог понять, что им может быть нужно от создания вроде него. И каждое мягкое слово был склонен воспринимать больше как насмешку. Ему было куда проще держать их на дистанции знакомых, даже до дружбы допуская не всех, не всегда и далеко не сразу. Всё остальное казалось ему лишним, наигранным, наносным. Должно было пройти несколько лет, чтобы химера начал хоть немного доверять на этот счёт Амелии. Во всяком случае, допускать, что она не шутит, не издевается над ним, не преувеличивает и не переоценивает свои сиюминутные порывы. Да, и… Зел по-прежнему был абсолютно убеждён, что ему не место рядом с ней.
А Мираделла? Кем для него может стать она? Слишком мягкая для соратницы. Хотя, вероятно, он плохо её знает, но почему-то она не ассоциировалась у него с воительницей, даже после того, как лихо помогала расправляться с теми змеями. Больше эта леди представлялась Грейвордсу домашней, призванной украшать собой чей-то очаг и нести комфорт и уют. При этом он не сомневался, что она достаточно сильная и выносливая, однако, недостаток уверенности в себе явственно сказывался на всём её поведении. Она способна оказывать поддержку и заботиться о других, однако, ему казалось, что ей нужен кто-то, кто её бы берёг. Кто-то, кто всегда или почти всегда находился бы рядом.
- Как плохо, что тебе пришлось странствовать в одиночестве… - тихо промолвил Зелгадис, подходя к ней ближе. Совсем близко, вплотную. Коснулся кончиками пальцев щеки девушки, всё ещё глядя ей в глаза. Слишком серьёзный и даже сердитый – не на неё, на обстоятельства, что всё всегда складывается так. У неё нет никого, кто провожал бы её по такому сложному и опасному пути – ибо куда только её ни заносит, судя по всему! – а он не может и, вероятнее всего, никогда не сможет быть с той, кого любит. Всё так сложно. Для чего? Зачем это? – Чтобы тебя приняли другие, ты должна сама принять себя. Такой, какая ты есть. Принять и полюбить. Разумеется, это не отменяет стремление к самосовершенствованию. Просто скажи себе, что ты – это ты, и ты сможешь всё, если не сразу – то рано или поздно. И пытайся, пока или не получится всё, как ты хочешь, или ты не упадёшь замертво. Я видел пример такого человека перед собственными глазами. И это – Лина Инверс.
Улыбнувшись самыми углами губ, Зел обнял Мираделлу, будто неразумного маленького ребёнка, которого нужно погладить по голове и сказать, что всё будет хорошо. Камень, заменявший ему кожу, был странно тёплым, даже чуть более тёплым, чем обычно, что, вместе со скоростью ударов сердца, которые, при желании, можно было расслышать и почувствовать, выдавало его волнение. Впрочем, снова покрывший его щёки румянец стеснительного человека палил контору ещё больше. Он сам толком не понимал, чего хочет этим добиться – но, вероятно, пытался передать ей путём обычного тесного физического контакта ту готовность идти до конца, ту внутреннюю силу, которая давала ему стремление идти до конца даже тогда, когда надежды не оставалось. И какие бы сумерки ни сгущались – он не боялся. И эта девочка тоже не должна. Ей это ни к чему. Пусть быть хорошим человеком слишком мало для того, чтобы преуспеть – Зел хотел верить, что с сегодняшнего дня она станет не только хорошей, но также неостановимо упорной во всех своих начинаниях.
И, уже отпуская леди - подумать только, всего две или три секунды ни к чему не обязываюшего товарищеского объятия, а ему показалось, что прошёл час! - Грейвордс всё-таки не удержался и озвучил вслух ту самую сакраментальную фразу:
- Всё будет хорошо.
Что дало ему право так утверждать - он понятия не имел. Но говорил так твёрдо и безапелляционно, что, пожалуй, мог бы заставить даже конченого скептика хотя бы допустить подобную возможность.
